Обратная сторона её души. Роман - Дарья Рагулина

Все в театре уважали свою молодую, тридцатидвухлетнюю директрису, все чувствовали правильность принимаемых ею решений и видели результат её работы. Так же и Вера, просто верила в правильность того, что делала Анастасия Михайловна. В театре ценила её лидерские качества и дорожила тем, что босс доверяет ей кусочек своей жизни вне работы.

Настя встала с кресла, поправила макияж у большого зеркала на дверце шкафа-купе, отодвинула дверцу с зеркалом в бок, перебрала пару вешалок, накинула на плечи строгий пиджак синего цвета, выключила музыку и пошла в зал, оборудованный для сегодняшней пресс-конференции. Соколов с деловым видом сидел за столом и оживленно рассказывал журналистам о своем легендарном мюзикле. Присутствие Насти сегодня было лишь формальностью, она сложила руки на груди и стала лениво наблюдать со стороны за происходящим.

Когда-то ей нравился Соколов, нравился как личность. Давно, в самом начале своего жизненного пути, еще будучи библиотекарем, она восторженно читала каждое интервью этого мужчины. Он был талантливым, даже скорее одаренным человеком, при этом Бог наградил его изумительной красотой – правильные черты лица, синие, живые глаза, сногсшибательная улыбка, копна пепельных густых волос, широкие плечи, мускулистый торс – все в нем было идеально. Это был человек лидер, таких интересно знать, о таких приятно разговаривать, таким хочется подражать.

Теперь Настя лишь с безразличным любопытством наблюдала, как все девушки, которые присутствовали здесь, следят за каждым движением его рук, как они слушают его, как ловят каждый его взгляд. Даже Вера, томно смотрела на него из-под своих длинных, густых ресниц, а ведь ей нужно было не тупо смотреть на этого режиссера-постановщика, а обсудить гастроли спектакля «Монте-Кристо» в его питерский театр.

Вера увидела директрису, помахала ей рукой, Настя улыбнулась ей одним уголком губ, погрозила пальчиком. Вера в ответ лишь пожала плечами, будто говоря: «Не знаю даже, как я могла забыть, зачем я тут».

Настя спокойно развернулась и хотела уходить, все шло своим чередом, все были на своих местах, а все важные вопросы с Соколовым все равно будут решаться утром на совещании, но кто-то из журналистов задал вопрос:

– Андрей Сергеевич, какого числа все-таки будет проходить мюзикл? И когда в продаже появятся билеты?

– Двадцать первого апреля, билеты появятся со дня на день.

Она резко повернулась, в недоумении посмотрела на него, он, как будто издеваясь, повернул лицо в ее сторону, широко улыбнулся ей. Она прищурила глаза, очень медленно отрицательно покачала головой, он подмигнул. Неожиданно у нее сдавило грудь от его наглости, воздух стал горячим и обжег её лицо, ей захотелось дать ему пощечину или просто чем-то ударить, но это чувство быстро ускользнуло, уступив место апатии. Она смогла лишь несколько раз глубоко вдохнуть и решительно ушла из конференц-зала. В коридоре стоял Степан:

– Анастасия Михайловна, завтра в двенадцать Соколов будет у вас. Сегодня ровно в пятнадцать «Монте-Кристо», билетов конечно уже нет. Гример Веры Павловны заболел, но она без скандала согласилась на замену – Афанасьеву Ольгу.

– Отлично, меня сегодня не будет, завтра в одиннадцать кофе и творожные пирожные ко мне в кабинет. – Она остановилась у двери своего кабинета, благодарно посмотрела ему в глаза. – Зачем я это говорю? Ты же сам все это знаешь.

Он счастливо кивнул, потому что действительно всё знал об Анастасии, знал, что ей нужны пирожные, которые она никогда не ест, обычно они все утро просто лежали на отдельном столе, а потом их съедала Вера, или еще кто-то. Знал, что нужно принести кофе и сливки, и она нальет в кофе столько сливок, что даже вкуса кофе там практически не останется. Он знал все её странности, но не задавал никаких вопросов, поэтому она и ценила его.

Степан открыл ей дверь, Настя вошла, он тихонько прикрыл ее за ней и ушел готовить мюзикл. Настя собрала документы, сложила их в кожаную папку, положила телефон в карман пиджака, тоскливо окинула свой роскошный кабинет взглядом. Все знакомое и чужое одновременно. Стены, которые знали её, как лидера, но не знали, как человека. Настя выключила ноутбук, достала из стола ключи от своей черной Audi TT и, на ходу отдавая последние распоряжения, вышла из здания своего родного и ненавистного театра.

***

– Ого, а почему ты в таком красивом платье? – Вера встала в проходе двери, опустила пакет с алкоголем на пол, он весело звякнул, а она уперла руки в бока. Сама Вера приехала в теплом свитере и красных леггинсах, поверх накинула спортивную зимнюю куртку, одежда была обычной для домашней вечеринки, состоящей из двух лиц, поэтому она совсем не ожидала увидеть Настю собранной, как на бал. – Я подумала, что мы будем развлекаться дома!

– Да, мы будем развлекаться дома, проходи. – Настя задумчиво окинула себя и Веру взглядом в зеркало, зеркало было очень широким, во всю стену прихожей. – Мое красное платье подходит к твоим штанкам. Если тебе не хочется быть сегодня пацанкой, могу дать тебе свое любимое золотое платье.

В подтверждение своих слов она сразу пошла в гардеробную и начала перебирать висящие там наряды. Ей сегодня очень хотелось наполнить вечер красотой, поэтому она и выбрала вечернее платье, купленное на открытие сезона «Монте-Кристо». Свои длинные волосы собрала в высокую прическу, а голубые глаза выделила черной подводкой. Единственное, что она не сделала – это не надела туфли, и сейчас конечно смотрелась забавно в домашних шерстяных носках, которые связала мама: их почти не было видно, потому что платье было до пола и свободными волнами лежало вокруг ее ног, но при ходьбе этот момент сразу открывался.

– Насть, два вопроса. Зачем ты в начале февраля открыла окна и есть ли у тебя вторые носки? – Вера переступила с ноги на ноги и пошевелила начинающими мерзнуть пальцами, по полу невыносимо дуло из окна.

– Носки есть, окна можешь закрыть, у меня ужин сгорел, будем кушать бутерброды.

Вера пожала плечами, прошла в прихожую, закрыла все три окна. В комнате до сих пор тонко пахло горелыми овощами. Сами овощи уже видимо были надежно спрятаны в мусорном ведре. Вера заглянула обратно в гардеробную: Настя продолжала доставать разные вечерние платья, придирчиво осматривала их и вешала на место.

– Насть, не выдумывай, одень лучше сама что-то менее грациозное, и приступим к бутербродам, я есть хочу.

Настя подумала пару секунд и решила не спорить, расстегнула платье, нашла спортивные брюки и футболку. Она всегда была вот такой, в меру безразличной, в меру веселой, в меру своей. Да, у нее прекрасно было развито чувство меры, возможно, это и привлекало к ней так много людей.

– Верка, я хотела, чтоб мы с тобой как в лучших слоях общества, культурно провели время, поболтали о культуре и таланте, но в итоге что? Ты что, тоже купила две бутылки? – Она столбом встала посреди комнаты и удивленно уставилась на Веру, которая успела поставить на столик широкую тарелку с бутербродами и развела два коктейля в высоких стаканах.

– Ну, пусть лучше останется, только сока я много не взяла, у них был вишневый последний.

Настя села напротив Веры в свое любимое высокое кресло, взяла стакан:

– За все слои населения?

– Угу.

Чокаться они не стали, просто сделали по несколько глотков, обе задумчиво посмотрели в окно, за окном начиналась вьюга, пригубили еще раз. Настя всегда была похожа на королеву, в этом кресле, в любой одежде и с любой прической, Вера невольно любовалась ею каждый раз, полулежа на белом диване, стоящем напротив.

Настя жила в большой квартире с красивым видом на Москву реку, дизайн комнат прорабатывали специалисты, сама Настя не внесла ни одной идеи в план квартиры. Все было красивым, комфортным, и Насте нравился ярко выраженный минимализм. В прихожей были лишь диван да кресло, стеклянный столик, сдержанные, легкие стеллажи книг и шкаф для верхней одежды, скрытый за зеркалом. На потолке висел проектор, а вся остальная техника была вмонтирована в одну из стен. За перегородкой, выполненной из стекла, находилась кухня. В кухне техника так же была приятно встроена и не бросалась в глаза, мебели было конечно по минимуму – шкаф под посуду, шкаф под продукты, стол и 8 стульев. В ее спальне – кровать, две тумбы, туалетный столик. В спальнях для гостей прилагался небольшой шкаф под те вещи, которые у них могли быть с собой. В ванных комнатах еще скучнее – лейка душа прямо из потолка, слив прямо в полу, раковина умывальника, шкафчик под средства гигиены и встроенный шкаф под халаты и полотенца. Под потолком имелась хромированная трубка для шторки, которой необходимо было выделить зону душа, но шторку Настя вешать не стала. В ванной было широкое окно, и все шампуни и гели она просто ставила на подоконник. В одной из трех ванных комнат все-таки поставили огромную ванну вместо душа, но убрали умывальник, зато на стенах появились полки с огромным количеством свечей, которые никто никогда не зажигал. Вера пыталась пару раз, но так и не дошла со спичками до этой части квартиры. Настя была благодарна дизайнеру за наличие хозяйственной комнаты и гардероба – единственных мест, где было всего много – туда она складировала все, что ей не нравилось в квартире: ковры, вазы, статуи, комод из прихожей. Окон в квартире было много, шторы на них она не вешала.